Операция «Антиспам»

#АндрейАвдей@quality_journal Операция «Антиспам». Давным давно жил царь Берендей. Ох, и умен был. Наладил поставки в земли заморские пеньки да лыка, посуды, шуб меховых да тулупов овчинных. Артели создал, где мужики ремеслами прибыльными занимались. Школы открыл за счет казны, и стадионы с бассейнами. Другими словами, социальная и экономическая политика царя являлась образцом эффективного управления государством. Кстати, в те времена теток зрелых, независимых и самостоятельных, кои мужей за козлов считали и вместо семьи котов разводили, никто феминистками не называл. Понимали, что не повезло им в любви, потому кликали их просто и по-доброму – звездочки наши милые, на всю кочерыжку стукнутые. Девки незамужние прилежно учили науки женские, для быта полезные, ну и грамоту там, математику тож. Была, правда, одна. Зинка. Её Истограммом прозвали. Вместо занятий на бересте лик свой начертает, а потом по рынку с ним носится и каждому встречному под нос сует: - Лайкни меня, лайкни меня. Репостнутая на всю голову, одним словом. Может, у девки на личном не срослось что-то, а может и не вырастало. Убрали ее с глаз долой, чтобы людей не пугала. Живет теперь вместе со стукнутыми на кочерыжку, котиков рисует и продает картинки недорого. В общем, хорошо дела шли. Но пришла нежданно-негаданно беда – бедовая из-за леса, из-за гор, из тридевятого царства тридесятого государства. Вы не поверите – Кощея торкнуло. - Не поверю, - покачал головой Берендей. - А зря, - достал свиток боярин Краснобаев, - видать заскучал набор бульонный, ентого, экшена захотелось. Ить как говорили люди старые… - Читай, - хмыкнул царь, - ты как начнешь тарахтеть… - Не остановишь, - согласно кивнул боярин Бабахин, многозначительно постукивая огромными кулаками. Краснобаев чинно поклонился и развернул свиток: «Ой вы гой еси, царь Берендей и бояре твои знатные. Как дела, что нового? Шубы продаются? Кстати, могу продать новую технологию плетения лаптей. Со вставками из ивовых прутьев. Применение данной инновации значительно снизит не только затраты на производство, но и увеличит срок службы готового продукта. Кстати…» - Погоди, - остановил государь, - я не понял, он угрожает или продает? - Может, это спам? – предположил Бабахин. - Сейчас узнаем, - Берендей повернулся к Краснобаеву, - читай дальше. Тот кивнул и продолжил: - «… это не спам, Бабахин, понятно? Еще раз мои коммерческие предложения отправишь в печь, расскажу жене, что ты не стрельцов проверять ходишь, а с Краснобаевым втихаря водку глохчешь …» - Стукач, - сквозь зубы процедил Краснобаев. - Позорный, - шепотом добавил Бабахин. - Читай, - хмыкнул Берендей. «…Имейте в виду, бояре, за стукача позорного ответите, вот отправлю почтовых голубей к вашим женам… А теперь по делу. Скучно мне, государь, дела в гору идут, на сбыт не жалуюсь, задолженность дебиторская на нуле. Намедни контракт выгодный подписал, долгосрочный, кстати. Работаю, короче, в строгом соответствии с бизнес-планом. Аж зубы от тоски сводит…» - Я ж говорил, - подпрыгнул Краснобаев, - движухи ему не хватает, экспонату анатомическому. Берендей стукнул кулаком, и боярин продолжил читать: «На себя посмотри, толстопуз. В общем, так. Сроку тебе неделя. Найти молодца, снарядить в путь-дорогу. Зачем? Сам не знаю. Пущай топает, куда глаза глядят. Ежели пройдет он оборонительные укрепления Бабы Яги, убежит от огня Горыныча и не оглохнет от посвиста Соловья-разбойника, то до моего замка на Лысой горе добраться сумеет. А там уж я ему загадки буду загадывать. Выиграет – мешок золота получит, а тебе передам новые технологии и телегу дукатов отсыплю на их внедрение. Ну а коли проиграет – не обессудь. Будете сборочно-пошивочным цехом моего производства. Знаешь ли, очень китайский подход нравится. Так же хочу. По рукам?» - Еще чего, - хмыкнул Берендей, - некогда мне с Кощеем в игры играть, дел невпроворот. - Погоди, государь, - пробормотал Краснобаев, - тут еще приписка. - Читай, - вздохнул царь. «Экий ты шустрый, Берендей, – некогда в игры играть. Соскочить не получится, неужто решил, что я заранее все не продумал? В лесах дремучих, на болотах топких давно построены секретные базы и взлетные полосы моей небесной армии. Мало не пять тысяч голубей ждут команды. Имей в виду, откажешься – они разом взлетят и так зас... памят твое государство, что целыми днями будете чистить дороги, крыши и дома. Вурдалаки – аналитики просчитали, достаточно трех боевых вылетов в день, чтобы… сам понимаешь, не маленький. А ежели все на борьбу с гов… спамом уйдут, кому работать? И накроется твоя экономическая модель дырявым валенком. Про возможную социальную напряженность в обществе даже говорить не стану. Так что, друже, ты не кисни. Трижды прыгни, дважды свистни. На этом заканчиваю, привет жене. Кстати, извинись за меня: сережки и беговую дорожку не передал, ибо таможня лютует. Мзду не берут, требуют сертификаты происхождения. Короче, фура с товаром третий день стоит. Бумаги оформляем. Но следующим курьером доставлю, обещаю. Засим низко кланяюсь, великий и могучий председатель правления «Кощейзлаточахинвест» Бессмертный». - Мдаааааааааааа, дела, - задумчиво протянул Бабахин. - Мдаааааааааааа, - согласился государь, - забот наворотило. - Свинка ежика родила, - добавил Краснобаев, - и закончились моментом с генами эксперименты. - Так, поэт, невольник чести, - вспыхнул Берендей, - не частушки сочиняй, а думай. Кого отправим? Есть богатыри на примете? - Погоди, самодержец, - неожиданно вступился за друга Бабахин, - тут не воин нужен, а молодец, умом острый да с языком подвешенным. - И мышлением нестандартным, - добавил Краснобаев, - Кощей ведь не прост, битвами кровавыми давно пресытился, теперь ему интеллектуальные забавы по сердцу. - Устроил тут «Что, где, когда», бизнесмен горный, - буркнул царь, - какие варианты, бояре? - Может, Петьку Сарафанщика? – тихо предложил Бабахин. Краснобаев, услышав прозвище, смущенно отвернулся. А Берендей густо покраснел. Об этой грустной и одновременной смешной истории не говорили разве что шишки в лесу и дятлы. Первые – не могут по определению, вторые – долбят целыми днями, потому не в курсе событий. В общем, иногда из стран заморских приносит всякую ерунду. Вот и Петька, дровосек царский, вдохнул ветра иноземного и присел на пенек. И то ли он сучка не заметил, то ли ветка на голову упала, но вернулся молодец домой с глазами сияющими. Вроде как влюбился. И давай прихорашиваться: губы накрасил, маменькин сарафан с кокошником напялил. Потом стих написал: Мечтаю я о той минуте, когда смогу облобызать твой трон, затейливо погнутый, и сапоги, раз двадцать пять. От бороды я речь теряю, а шевеленье твоих век мучений сердца добавляет. Люблю тебя. Твой дровосек. И государю – батюшке нарочным отправил. Тот почитал с боярами, похихикал и забыл. А Петенька-то разошелся, цветы послал. Нешто так можно? Да еще и сарафан этот с кокошником. В общем, поселили его к стукнутым кочерыжкам. А что, теткам – новая подружка, государю – спокойствие душевное. Тех же, кто деревья валил, стали называть лесорубами. Боятся мужики, мало ли что. Вдруг заразно. Да и бабы разволновались. И хоть Бабахин что-то хмыкал насчет очередного призыва в стрельцы и о «закосить оригинально», Берендей решил по-царски – пущай за котиками присмотрит, а там время покажет. - Петьку нельзя, - задумчиво протянул Краснобаев, - встретит по пути мужика, и пиши пропало. Отправим одного в сарафане, вернутся двое. А ежели, не дай Бог, он до Кощея доберется… Нам Бессмертный потом такие игры предложит, что мама не горюй. - Твоя правда, - согласился Берендей, - кто еще может? - Сосед наш, Митька Шалопай, - вспомнил Бабахин, - парнишка умный, грамотный, маменьке старой помогает, только… - Что, не томи, - заинтересовался государь. - Говорят, у молодца в голове битум плещется. С птицами разговаривает. - От службы косит? – поддел Краснобаев. - То-то и оно, что нет, - пожал плечами Бабахин, - этой весной дембельнулся честь по чести. А все одно странно. Соседка его, Матрена Язва, жаловалась. Дескать, видела, как Митька с петухом ейным договаривался, обещал самогону налить. Тот и рад стараться. Всю ночь кукарекал под окнами. Баба не выспалась, а петух с утра лыка не вяжет. - Может, совпадение? – предположил Берендей. - Какое совпадение, государь, - замахал руками Бабахин, - три ночи спать не давал, а сам весь день пьяный возле курятника дрых. Совсем измаялась баба. Хотела птицу горластую на суп пустить, так что думаете – убежал к Митьке. Теперь как опохмелится - оттуда кукарекает. - Сказать по совести, Матрена своим языком и мертвого из могилы поднимет, - задумчиво протянул Краснобаев, - поделом. - Быть посему, - решил Берендей, - операцию назовем «Антиспам». Пойдет Митька. Бабахин, за тобой снаряжение молодца. Конь, провиант, монет отсыпь на командировочные, и пшена не забудь. Мало ли, повстречает птичек говорливых, а угостить нечем будет. Они с обиды ему на голову… *** - … контуженные. И государь, и бояре. Без Матрены Язвы тут не обошлось, её рук дело, - Митька, покачиваясь в седле, негромко материл сложившуюся ситуацию, - вернусь, соберу голубей городских, пообещаю им харч недельный. Посмотрим тогда, кто шалопай и в чьей голове битум плещется. А пшено, его на кой навалили? Котомку и мешок! Бабахин этот, заботливый. Не посрами, сынок, честь государственную, докажи, что стрельцы – в любом деле удальцы. Дает тебе пшена любимая страна. Я в дорогу собираюсь, а они с Краснобаевым за коня спрятались и прибухивают. Юноша на секунду прикрыл глаза, вспоминая разговор с командующим стрельцами: - Куда мне столько. Зачем? - Чтобы было, - ответил Бабахин, заботливо поправляя мешок, - запомни: дают – бери, бьют – беги, начнут клевать – пшено достать. Уразумел? - Так точно, - гаркнул Митька. - И что именно? – недоверчиво сощурился боярин. - А то - пока вы мне тут про политику партии распрягаете, Краснобаев третью чарку вне очереди опрокинул. - Ах ты, с…соловей-пташечка, - рассвирепел Бабахин. Через секунду раздались приглушенные матюки и звуки ударов. - И этим людям доверено проведение сверхсекретной операции. Куда мы катимся? Тпруууууууууууу, залетная. Остановив коня, Митька спрыгнул и огляделся: - Отдохнем малость. Через полчаса весело полыхал костерок, конь пощипывал невдалеке траву, а наш герой задумчиво рассматривал огромный камень, покрытый надписями: «Налево пойдешь – сам жив останешься, коня потеряешь, направо пойдешь – коню живым быть, сам погибнешь, прямо пойдешь – обоих смерть встретит». - Малолетки, - хмыкнул Митька, - в городе все стены разрисованы, теперь и сюда добрались. Присев у огня, юноша достал нехитрую снедь и, жуя, продолжил размышления: - Оружия не дали, значит, битвы не будет. Оборону Яги тогда как проходить, да и Горыныч не фиалками встретит. А Соловей? И зачем столько пшена? К сожалению, на поставленные вопросы никто из присутствующих ответить не мог. Конь жевал, камень молчал, а костер лишь сочувственно потрескивал дровами. - Ладно, разберемся на месте, - затушив огонь, Митька вскочил на коня, - поехали. Если вы ожидали описаний скачек, резких порывов ветра и града со снегом, то вынужден разочаровать. Погодка была просто на удивление: солнце сияло, мухи гудели, комары не кусали. А конь размеренно вышагивал, слушая легкое похрапывание наездника. Которое было прервано резким: - А ну стоять! Как звать? - Куда собрался? - Пшено есть? А если найду? Вздрогнув, Митька открыл глаза. Между конскими ушами, раздувшись, сидели три комочка. - Воробьи – гопники? - рассмеялся юноша. - Нет, Софи Лорен с фанатами, - огрызнулась троица, - еще раз спрашиваем, пожрать есть че? - Вы откуда появились, чудеса пернатые? – удивился Митька. - Сначала добрых птичек накорми, напои, на коня усади, а потом уж выпытывай. Мы, знаешь ли, не железные. Следующие полчаса прошли в молчании. Счастливые воробьи, зарывшись в котомку с пшеном, утоляли голод, конь добродушно пофыркивал, а Митька опять задремал. Поэтому никто не обратил внимания на промелькнувшую мимо тень. Ворон подлетел к одиноко, простите, будем говорить по-военному, отдельно стоящему клену и негромко каркнул в дупло: - Они приближаются. Из дупла донеслось какое-то перешептывание, звуки поцелуев и, наконец, смущенное: - Отвернитесь, я не одета. Удивленный ворон не успел возмутиться, как мимо него пронеслась смущенная скворчиха. Затем показался её спутник. - Они приближаются, - улыбнувшись, повторил ворон, - совет вам да любовь. - Спасибо, что, а? Принято, я сейчас, - невпопад ответил скворец. Через минуту на ветке клена сидел только ворон, задумчиво глядя вслед удаляющемуся влюбленному связному. Потом, словно решившись, он резко спикировал вниз, сорвал ромашку и полетел в обратную сторону, бормоча: - Служба, служба, днем и ночью, без сна и отдыха. А личная жизнь когда? Да пошло оно лесною дорогою вприпрыжку. Чем я хуже скворца? Вот так любовь нарушила привычную работу системы оперативного информирования Кощея. А что дальше будет? Сказать сложно. Тем более что утолившая голод троица увлеченно рассказывала Митьке о своих мытарствах в далеких землях немецких: - А мы ему – хенде хох! Как пройти в библиотеку? - Он крылья поднял и робко так отвечает «нах, нах, нах». - Послал, что ли? – удивился юноша. - Тоже так подумали, вломили ото всей широты души, аж перья разлетались. Потом уже сообразили, что он направление указывал. - Мда, нехорошо получилось, - вздохнул Митька. - Извинились как есть, за нанесенный моральный и физический ущерб. Мы ж не звери. Налили даже в знак компенсации. - Вот это правильно, уважительность – дело нужное. - А потом еще раз наваляли. - Зачем? - Для профилактики. Вдруг подумал о нас какую-нибудь фигню? Но били аккуратно, мы ж не звери. Под громкий Митькин хохот и фырканье коня развеселая компания въехала в дремучий бор. Огромные ветви переплелись так густо, что редкий лучик с трудом пробивался через непролазный купол и тут же в изнеможении падал на тропинку. Вокруг царили мрак, прохлада и звенящая тишина. Она была настолько гнетущей, что даже неугомонные воробьи замолчали, а конь переставлял копыта как можно аккуратнее. - Смотрите, - прошептал Митька, показывая вперед. На старом дубе висел огромный знак. В центре скалился череп с костями, а по бокам злобно щурилась ядовито-красная надпись «Коли громко ты вздохнешь, смертью страшною помрешь». Начавшие было препираться воробьи тут же заткнулись, с ужасом поглядывая по сторонам. Тем более что впереди появилось очередное предупреждение: «А чихнешь, не дай-то Бог, я скручу в бараний рог». Компания округлившимися глазами смотрела, как тропинку, не дыша, пересекли четырнадцать зайцев, восемь лис, четыре волка и медведь с подбитым глазом. На шее лесного хозяина висела табличка «Я громко храпел». - Митька, - еле слышным шепотом спросил один из воробьев, - а помолиться можно? Юноша отрицательно покачал головой и кивнул вправо. Там красовалось: «Молиться надо было раньше!». Чем дальше друзья углублялись в лес, тем чаще попадались таблички. В глазах уже пестрело от «Молчать!», «Смотреть под ноги! Улитки! Хрустнешь – убью!», «Червякам и кротам землю не рыть! Пущу газ!», «Кто копытами грохочет, видно, жить совсем не хочет» (тут уже ошарашенный конь пошел на цыпочках). Щелкните на картинку, чтобы читать продолжение